Пой. История Тома Фрая [litres] - Габриэль Коста

Их хоровой кружок попросили выступить сегодня, и на сей раз Тома даже не заставляли петь, подарив один день спокойствия. Дилану же повезло намного меньше, хотя тот с радостью согласился. Время от времени он продолжал за Томом фразы, но еще ни разу не пел профессионально. Они решили сначала подойти к столу с пуншем, в который, естественно, уже подлили алкоголь. Там же нашелся и Джек, трещавший с какой-то блондинкой.

– О, парни! Вы пришли! Рад вас видеть, смотритесь чертовски хорошо! – Он похлопал Тома по плечу, заставляя покраснеть. Дилан же горделиво приподнял подбородок. – Кстати, познакомьтесь, это… – Джек обернулся вокруг своей оси и никого не обнаружил. – А, неважно. Я все равно забыл ее имя. Хватит с меня неловких ситуаций на сегодня.

– Давно ты здесь? – Дилан, улыбаясь, спросил Джека, осматривая людей рядом. Никого выше на голову не нашлось.

– Ричард еще не пришел. Он опаздывает, – заметив его интерес, ответил Джек. – А вот я уже долго здесь. Успел наесться до отвала, а пунш слегка кружит голову. В целом тут неплохо, хотя эти вечеринки никогда меня не привлекали. Особенно без спутницы.

– Время танцев! Время диких танцев[86]! – пропел Том, перекрикивая музыку из колонок. Дилан кинул на него изучающий взгляд.

– С полным желудком особо не подвигаешься, однако, может, чуть позже я присоединюсь, когда найду пару. – Джек кивнул. – Я не испытываю большого разочарования в том, что стою на месте. Дань традициям я отдал. Не буду вкладывать в этот день чересчур много романтизма. А вы опоздали, между прочим.

«Без вины виноватый. Кто же знал, что мама заготовила речь?»

– И это ужасно. Через минут двадцать я должен буду уйти где-то на час. Думаю, мы успеем еще потанцевать. А мы ведь могли бы спеть дуэтом, но ты чересчур сильно упирался. – Дилан поднял брови и сложил руки на груди. – В любом случае с вечеринки мы не уйдем, пока я не сотру подошву ботинок и не сорву голос.

– Такт – все, что мне нужно, музыка – то, что я есть! Время танцев на столе![87] – Том продолжил петь единственную известную всем композицию певицы Sky, пока шел на танцпол. Дилан отправился за ним. У него еще осталось в запасе время до выступления. Джек же изучающе смотрел на парней и потягивал пунш. Странное поведение Дилана настораживало его, но он верил, что Том попросит помощи в случае чего, поэтому старался подавить свою паранойю. Заприметив очередную девушку, Джек направился к ней.

– Я знаю, как ты любишь Келли Си, поэтому… – перекрикивая музыку, бросил Дилан. Они с Томом вышли чуть ли не на середину танцпола. – Я попросил включить ее, как мы появимся!

Именно этого и не хватало Тому. Никто из его друзей не умел танцевать. Со всей своей плавностью, элегантностью и некой придурковатостью в движениях, Ричард совершенно не слышал ритм и дрыгался, словно в припадочных конвульсиях, сметая длинными руками всех несчастных рядом. Джек же был похож на гору при пятибалльном землетрясении. Том всегда старался сбежать от них, потому что при абсолютном отсутствии таланта им почему-то невероятно нравилось танцевать поблизости. А что Том? Том умел и обожал танцевать. И сейчас, смотря на Дилана с его хорошо отточенными движениями и горящими глазами, он трепетал от радости и счастья. Дилан закидывал голову назад, заставляя пряди уложенных волос хлестать лоб, маленькая капелька пота, поблескивая в серебристом свете прожекторов, скатилась куда-то за воротник.

«Наверное, это лучший день в школе. Последний».

Джек стоял в одиночестве и смотрел на парней в самом центре. Уже прошло четыре песни, а они продолжали танцевать. Все то и дело поглядывали в их сторону, в особенности на Тома, будто он какой-то диковинный зверек. Настанет момент, и Джеку придется провожать их в Нью-Йорк, врать, что он приедет, когда утрясет все дела в кампусе, а по факту еще минимум год ему предстоит провести в этом ненавистном городе. Как бы он ни хотел, чувство радости от выпускного не появилось даже в невероятно красивом помещении, украшенном в стиле бесконечного космоса. Такого же бесконечного, как и отчаяние Джека. Здесь тысячи мерцающих звезд казались еще дальше и выше, чем обычно, стали такими же недосягаемыми, как и настоящие на ночном небосводе. Джек вздохнул и сжал пустой пластиковый стаканчик. Неожиданно Джек разглядел в толпе Алана. Он стоял почти у самой стены и не сводил глаз с Тома и Дилана. Алан всем видом демонстрировал свое раздражение. При этом он оставался на месте, не пытался вызвать очередной конфликт. Джек с интересом прищурился. Он не обращал внимания на слова Тома по поводу резко изменившегося поведения Алана до этого момента…

– Все! Мне пора! Точно не хочешь пойти со мной и показать всем настоящий мастер-класс? – Дилан потрепал Тома по голове, пока тот отрицательно мотал ей из стороны в сторону.

«Спасибо. Что-что, а мое пение для здешних не секрет».

– Будь звездой, сияй сегодня и всегда[88], – спел Том, подбадривая Дилана.

– Надеюсь, в скором времени мы продолжим начатое. – Он махнул рукой и ушел, растворяясь в толпе школьников.

Том мог лишь смотреть ему вслед. Песни сменялись одна за другой, сумасшедший рок превращался в тягучие баллады и так раз за разом, а Том все продолжал стоять в свете софитов и смотреть на Дилана. Его талант к пению и умение держаться на сцене поражали. Он двигался чересчур естественно, словно жизнь обычного человека превращала его в невзрачную куклу без содержимого, тогда как сцена помогала крыльям за спиной раскрыться. Время текло медленно, завораживая, и создавалось впечатление, что Дилан выступает уже целую вечность. И все же, как бы Тому ни хотелось это проигнорировать, он заметил кое-какие огрехи в вокале, несколько пропущенных нот и интонаций. Даже выданный Томом аванс доверия не смог спасти Дилана от его честного мнения. Он просто не мог не обращать внимания на самое главное в его жизни – голос. Пересохшее горло и уставшие ноги невольно заставили двинуться в сторону стола с пуншем, где Том несомненно найдет Джека и сможет перекинуться парочкой фраз, а если совсем повезет, то и Ричарда. Том собирался забросать его тысячей песен с просьбой простить придурка.

Он улыбнулся, когда увидел Джека и худощавую фигуру Ричарда где-то впереди, но тут Том услышал то, что уничтожило все в одно мгновение.

– Интересно, а он тоже станет проституткой, как его мать, если не пролезет на Бродвей? – раздался из толпы знакомый омерзительный голос. Том обернулся в попытке